Когда реки мне были сестры, а ветер назвался братом, -
Я жестоко изранил душу и в рассветах сошел с ума.
Наконечник стрелы монгола, что нашел я, копаясь в земле,
Упирался мне прямо в сердце и царапал тугую грудь.
Капли крови стекали на землю, опускались в густую пыль
И в березовый час заката зеленели отблеском Солнца.
Я без жалости вырвал сердце; бросил красное пищей собакам,
А обломок стрелы кочевника кинул в рану, где гордое билось.
Боль стянул суровою ниткой и ушел берегами рек,
Что любовно меня призывали и пророчили светлой водой.
Это было в июле, в июле; солнцем дан сигнал к искупленью.
И в дымящий горящий мозг острой бритвой врезались песни -
Песни излома души, песни обломка стрелы.
Когда реки мне были сестры, а ветер назвался братом, -
Потерялся гордыней летней, уши золотом проколол.
Кровью алой писал узоры по щекам и груди упругой,
И крылатили вороны плачем над горячею головой.
Обманули дурные травы, увели без огляда грезить.
Засмотрелся гуляка в Солнце и не вспомнил прикрыть глаза.
В мыльный июльский зной обезоружить сном,
Выцедить зель нутра.
В ночь холодеть виском, вешать ярлык - "изгой",
Ветками шаг устлать,
Выпорхнуть из силка через страхи,
Нить в куски порвать -
И увидеть себя в одном
(Я так хотел быть светлым!)
Пробирался тропой ночною по камням и пескам сыпучим.
Наплясали шальные звезды от беды отвести беду.
Был готов целовать всех разом; вдруг Луна пополам раскололась, -
От обиды терял сознанье, и в бреду умолял спешить.
Видел стены с лицом великим, по слогам нашептал молитвы,
Попрощался слезой в ладони, - провожали в путь голоса.
В степь колесом неслись, вслед распласталась рысь
Лапой задеть плечо.
Вымостить к сердцу гать, ропоту потакать, -
Плавят зрачки еще!
Вынести на плечах пепел к Югу,
Выбрать белый цвет, -
И увидеть себя в одном...
